Изгой: По стезе Номана [СИ] - Анатолий Радов

Перед сами Шаном снова остановились, вскоре продолжили марш, по прямой, ни разу не свернув, и через минут десять главная улица вывела к широкой, мощёной большими камнями площади.

— Колонны сто-о-ой! Первые четыре левое плечо! Пять шаго-ов, раз! Стой! Колонны коротким шагом вперь-од! Колонны стой! Левое плечо! Четыре шага-а, раз!

Нас выстроили в гурт, и только после этого мы двинулись дальше по абсолютно пустой площади. Если не считать стоявших справа на каменном возвышении, похожем на низкую, но удлинённую пирамиду инков. Человек двадцать. Плюс справа маги через каждые десять шагов.

— Коротким, раз! Равнение пра-а-во!

Единый поворот четырёх сотен голов, и мы, чеканя шаг, смотрим на тех, кто стоит на возвышении. Кто-то из них Повелитель, но кто? Хотя, мне лично всё равно и мой взгляд тупо «ползёт» по серой каменной стене.

— Гу-у-урт, стой!

Мы останавливаемся довольно далеко от «пирамиды», отсюда уже не разобрать ни лиц, ни деталей одежды стоящих на ней. Ждём целый час, пока выстраивается сначала весь тринадцатый легвон, а потом двенадцатый. За спинами слышны всхрапывания логов, это наши турмы, которые въехали на площадь после пеших легвонеров.

Наконец топот ног и копыт прекратился, и над площадью повисла торжественная тишина. Маги тут же сплели какие-то заклинания бледного голубоватого цвета, похожие чем-то на «щиты».

— Возлюбленные братья! Воины Великого Номана! — вдруг громко зазвучало над площадью. А, так вот что это за заклинания. Видимо на основе Воздуха, судя по цвету.

— Побуждаемый необходимостью, я, Аклонто Седьмой, глава Храма Семи Дорог, носящий с разрешения Господа знак его наместника, надзирающий за всей землей Ольджурии, пришел к вам, слугам его, как посланник, чтобы приоткрыть Божественную волю!

— О, воины Номана и братья мои! Поскольку мы обещали Господу установить у себя мир прочнее обычного и еще добросовестнее блюсти права Храма, есть и другое, Божье и ваше, дело, стоящее превыше прочих, на которое вам следует, как преданным Богу, обратить свои доблесть и отвагу. Именно необходимо, чтобы вы как можно быстрее поспешили на Запад, к землям проклятых тварей Тьмы. Ибо близок тот час, когда они снова смогут вторгнуться в наши святые пределы! И, если мы будем пребывать в бездействии, то примут страдание невинные наши жёны, матери и дети!

— Пусть же этот клич станет для вас воинским сигналом, ибо слово это произнесено Богом! Пусть носит каждый изображение креста Номана и на груди своей и в груди своей. Тот же, кто вернётся, пусть поместит это изображение на плече своём, как вечный знак своей доблести и отваги! Идите смело, сыны Ольджурии, ибо сам Великий Номан ведёт вас на эту битву! И под его знаменем вы будете бить врага, и под его десницей пребывать на поле боя.

— И вот об этом-то деле прошу и умоляю вас, воинов Номана и братьев моих, — и не я, а Господь!

Ибо, сказано в писании — так хочет Номан!

Глава храма перевёл дыхание и на секунду над площадью повисла, чуть ли не звенящая тишина, полная всеобщего немого воодушевления.

— Знайте, братья мои, — продолжил он после этой короткой, но наполненной значением паузы, — Если кто, отправившись туда, окончит свое житие, пораженный смертью в сражении против тварей Тьмы, отныне да отпускаются ему грехи. А те, кто невольным отправляется, и останется жив — тот свободным станет навечно. Я обещаю это всем, кто идет в поход, ибо наделен такой властью самим Господом нашим Великим творцом Отума!

— Пусть же выступит против порождений зла ваша доблесть, пусть двинутся на бой с ними ваши решимость и отвага. Да станут отныне воинами Номана и те, кто раньше были грабителями и убийцами, и те, кто вели жизнь праведную. Пусть справедливо бьются теперь против Тьмы и те и другие! Пусть увенчает двойная честь тех, кто не щадил себя в ущерб своей плоти и душе. Те, кто здесь горестны и бедны, вернувшись будут радостны и богаты, кто здесь враги Господа, на поле боя станут ему друзьями. Ибо тот, кто идёт по стезе Его, становится достоин Его любви! Идите братья мои и пусть Великий Номан хранит каждого из вас!

Он закончил речь. Маги разрушили заклинания, но тут же сплели их заново.

— Подданные Ольджурии, благородные и простолюдины, свободные и рабы! — зазвучал над площадью другой голос. Я пытался разглядеть говорившего, всматривался, как, наверное, и тысячи остальных, но ничего кроме широкой фигуры среднего роста не видел. Слишком далеко.

— Семь лет канули в небытие, и снова пришло время для битв и подвигов, — продолжил Повелитель. Голос его звучал немного суховато для подобного момента. — Я верю в вас, сыны Ольджурии, мои верные подданные. Я верю в вашу силу и отвагу, в ваше стремление исполнить свой долг, как и вы верите в мою добродетель и щедрость. Помните — каждый вернувшийся получит по пятьсот золотых монет, — он вдруг запнулся, словно не зная, что говорить и весьма сумбурно закончил, — Идите, мои подданные! Я верю в вас!

Тут же грянули и быстро замолкли трубы, сыграв короткий походный сбор, а через секунд десять я увидел четырёх всадников. Логи шли шагом, высоко вскидывая ноги, всадники держались подтянуто, на головах шлемы с высокими гребнями красного цвета. По площади разлетелся звонкий ритмичный цокот подков о камни, наполнил её собою, оттолкнувшись от стены, вернулся и смешался в одном плотном цокоте. Группа остановилась напротив «пирамиды». От неё тут же отделился один из всадников и направил лога в нашу сторону. Цокот снова стал ритмичным, раз-два-три-четыре.

Узнав нашего арх-лега, те кто уже немного филонил, снова вытянулись в струнку, задрали подбородки.

Сервий Гальба остановил лога и приподнялся в стременах.

— Легво-о-он, левое плечо-о, раз! — рявкнул он так, что казалось даже стены вздрогнули, отталкивая от себя его окрик. Эхо усилило эффект. Мысленно сказав — и раз — мы в едином порыве повернулись влево и ударили подошвами по камням. Раз-два.

Площадь вздрогнула от мощного монолитного удара, а наш арх-лег уже отдавал следующую команду.

— Короткий ша-аг, раз!

И мы двинулись вперёд. Тяжёлое, огромное орудие, пять тысяч душ, как одна. Мы уходили.

Я шагал на автомате, не глядя, потому что мысли были глубоко. Мы уходили.

За спиной оставались два года унижений, оставался страх быть убитым новыми охотниками, или какими-нибудь аристократами. Оставался мой первый учитель — Альтор’Кранг. И неважно — магистр он или нет. Благодаря ему я стал сильней.

Там же, теряясь вдалеке, растворяясь в нём, как птица, взмывающая ввысь, оставалась Лита. Что с ней сейчас? Вытащили её из лап Сат’Чиров и Крона’Тора или нет?